Скандинавский функционализм: вещи для людей

Наверное, из всех регионов западного мира Скандинавия (точнее Северная Европа, куда входят Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания) – изначально была наиболее предрасположенной к восприятию идей функционализма.

Созданы друг для друга

Удаленность от центра политической, культурной, религиозной жизни Старого света позволила региону развиваться самостоятельно, так что многие события, приводившие Германию, Францию, Англию к кризисам и даже кровопролитию, здесь происходили эволюционным путем. даже такой сверхсложный момент как переход в христианство Скандинавия пережила на удивление спокойно, а протестантство уже на заре реформации быстро превратилось в основное вероисповедание.

Казалось бы – причем тут функционализм? Но функционализм был бы, наверное, невозможен без прагматичного подхода к архитектуре и дизайну, а прагматизм стал распространяться в европе как раз с возникновением протестантства с его положительным отношением к труду и, главное, благосостоянию.

При том, что эта черта, очевидно, изначально была присуща шведам, финнам и иже с ними, усиленная культурно – религиозным влиянием, она соединилась с нордическим спокойствием и исключительно бережным отношением к природе и традициям, подарив миру в ХХ веке едва ли не самые изящные и человечные, если хотите, проявления функционалистской архитектуры и дизайна.

Для людей стараемся

В подтверждение этого тезиса приведем высказывание самого известного и влиятельного представителя скандинавской школы функционализма – финна Алвара Аалто: “Современная архитектура рациональна только с технической точки зрения и ее основной недостаток состоит в том, что рационализм не проник в архитектуру достаточно глубоко. Она должна быть функциональной, прежде всего, с человеческой точки зрения, а не с точки зрения техники”. Эти слова можно считать выражением кредо мастера, по-новому взглянувшим на молодой еще стиль.

Аалто прекрасно осознавал, что современная архитектура должна трансформировать среду, не подавляя ее. В его работах – особенно четко это проявляется в общественных постройках – ландшафт и даже климатические особенности местности превращаются в полноправных “участников” композиции. например, для городской библиотеки в Виипури (Выборге) аалто создал систему бестеневого освещения: воронкообразные фонари в потолке не препятствуют проникновению солнечного света, а наполняют пространство мягкими рассеянными лучами. В библиотеке Политехнического института в Отаниеми он сумел добиться “зонирования” единого пространства без единой лишней перегородки: разделение на читальные залы, “каталог” и “абонемент” достигается опять же благодаря различной освещенности частей помещения.

Вообще стремление аалто использовать как можно больше естественного света, не разделять пространство без строгой необходимости строительными конструкциями стал одним из ключевых принципов скандинавского интерьера. Элегантный минимализм, простота естественных материалов – светлых пород дерева, льняных тканей – остаются важными признаками стиля, который постоянно находит все новых приверженцев во всем мире. Возможно, секрет его популярности кроется опять же в “человечности”: он и уют создает, и не превращает обитателя “скандинавского” жилища в “придаток” интерьера.

Особенно удачный пример сочетания строгого стиля с “поэтическим”, почти романтическим стилем аалто – вилла Майреа в Нормаркку (1938 – 1941), построенная для Гари и Майры Гулликсен – богатого промышленника и его жены (которая руководила компанией Artec). Галерея, кабинет и гостевые комнаты в ней отличаются простыми, плавными очертаниями.

Скажи интернационализму “нет”

Функционализм скандинавских архитекторов в принципе стоит особняком и в лучших своих проявлениях вообще имеет мало общего со стилем, который мы обычно имеем в виду, используя этот термин. наверное, именно благодаря этой обособленности шведских и финских мастеров, и стало возможным появление скандинавской архитектуры и дизайна в современном понимании.

Дело в том, что ключевые фигуры функционализма в Западной европе – такие, как Вальтер Гропиус, Мисс ван дер Роэ, Ле Корбюзье – воспринимали его как “интернациональный стиль”. То есть, стиль без каких – либо национальных особенностей. Северная европа не “повелась” на эту тенденцию, так что связь с традициями прослеживается и у того же Аалто и у покорившего Америку его соотечественника Элиеля Сааринена, и у шведа Гуннара асплунда.

Можно сказать, что именно асплунд в определенный момент стал выразителем основных принципов скандинавского функционализма. В 1930-м он стал главным архитектором Выставки архитектуры, ремесел и дизайна в Стокгольме, посвященной как раз этому стилю. Павильоны, спроектированные мастером, отличались чистотой форм и замечательной легкостью – последнее качество нельзя назвать характерным для западноевропейского и американского функционализма. Штука в том, что 13 годами ранее Гуннар Асплунд на выставке “Жилище” представил “кухню в квартире рабочего”, которая во многом стала направляющей вехой для скандинавского дизайнера в плане соединения модернового подхода с традиционализмом. Обставленная сосновой мебелью, с однотонными светлыми гардинами и обоями, кухня шведского архитектора выглядела одновременно и современной и “народной”.

Как показала практика, нежелание следовать общим тенденциям оказалось верным решением. Художественное начало “интернационального стиля” очень быстро сошло на нет, поскольку его распространение выявило конфликт: архитектура без учеты окружающей среды (ландшафта, культурных особенностей местности) теряла свое рациональное начало, что в свою очередь, противоречило самим принципам функционализма.

Формула вечной дизайнерской жизни

Следуя своим путем, скандинавская архитектура ХХ века никогда не отклонялась от главной своей задачи, которую в определенный момент стали упускать из виду “интернационалисты”: служить человеку. Поэтому специалисты отмечают социально – гуманистическую направленность функционализма в этом регионе, уважение к “маленькому человеку” и даже некоторый романтизм – по крайней мере, в том, что касается формообразования и “вписывания” объектов в окружающую среду. Причем, оставаясь в принципе искусством, архитектура здесь сохраняет демократичность, не скатываясь в примитивизм.

Этот же подход финны, шведы, норвежцы и датчане последовательно применяли и в том, что прославило регион на весь мир – в создании интерьеров и предметов дизайна. Безупречно работающая формула “человек + функция + традиция” превратил скандинавский стиль в самостоятельное направление, влияющее на другие школы дизайна. Кстати, сам термин “скандинавский дизайн” появился намного позже самого явления. Если оно само сформировалось уже в 20-30 годах прошлого века, то словосочетание получило распространение с 1950-го – после выставки североевропейских мастеров, прошедшей в США.

Отметив самобытность работ, критики и обыватели практически сразу уловили три очень важных свойства скандинавского дизайна. Во-первых, лаконичность, которую редко найдешь в работах итальянцев или американцев. Во-вторых, умение работать с небольшими пространствами. В-третьих, натуральность, любовь к природным материалам. Тот же Алвар Аалто, прославившийся не только как архитектор, но и на дизайнерском поприще, утверждал, что искусство – это непрерывный процесс облагораживания дерева, меди, стекла и других материалов для раскрытия их свойств.

Свой принцип Аалто воплотил, в частности, в модели кресла Paimio, ставшей едва ли не образцом жанра: исключительно удобное, оно выполнено из клееной фанеры (финская береза).

Перечислять скандинавских дизайнеров и знаковые работы можно бесконечно долго. Так, раздвижной стол (1938) Бруно Матссона является типичным образцом простоты и рациональности шведского дизайна 1930-х годов. Модель кресла Safari и кресла для палубы прогулочной яхты датчанина Кааре Клинта стали классикой. Еще один пример датской классики – подвесной светильник РН, спроектированный в 1925 году Полем Хеннингсеном. Известность Могенсу Коху принесла складная мебель, дизайн которой был разработан на основе традиционных простых и удобных мягких кресел.

Преодолевая кризис

Как ни странно, на развитие скандинавского — и в первую очередь финского – дизайна благотворно повлияла Вторая мировая война, после которой “северный стиль” получил особенно бурное развитие с последующим признанием в западном мире. После 1945 года Финляндия оказалась в очень сложной ситуации. Страна воевала на стороне Германии, хотя и не разделяла гитлеровских позиций (о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что правительство отказалось выдавать своих граждан – евреев). В результате северное государство, оказалось, вынуждено выплачивать контрибуцию, восстанавливать разваленную промышленность и преодолевать изоляцию, с которой, так или иначе, столкнулись проигравшие в войне. Оправиться от кризиса, вернуться на мировую арену на правах полноправного игрока Финляндии помогла мобилизация интеллектуальных ресурсов – в том числе активная деятельность архитекторов и дизайнеров, застраивавших разрушенные города.